Мы вчера спустились в вечер, Словно змеи сбросив кожу, Мы услышали, как вечный Бьётся пульс Земли тревожно. Между смертью и рожденьем, Между памятью и взглядом Проскользнув безмолвной тенью, Мы всегда ступали рядом; Опускаясь на колени Перед вечностью рассветов, Жили солнечным затменьем И дыханием кометы. Мы прощенья не просили, Но и сами не прощали, Раскидав узоры лилий В тихой заводи печали.
(Только время раны лечит, Заменяя правду ложью, Оборачивая плечи Выцветшей змеиной кожей) [7 февраля 2006]
Говорят, что жизнь бело-черная, А местами и просто серая. А она ведь нежно-зелёная И лазоревая, как небо. Все несбывшиеся желания, Всё, что выплакали и выстрадали, Всё, что вовремя не сказали мы, Обращается в краски чистые. И за серыми низкими тучами, Прижимающимися к крышам – Синева – и не может быть лучше, Бесконечнее, ярче и выше. [16 декабря 2005]
За окном – синь, берёзы и светляки окон. Я сижу на столе, положив на ногу ногу. Я смотрю на себя – за стеклом, на берёзовой ветке. Тень от древесных стволов – словно прутья клетки. Сердце бьётся неровно, сбивается, как эти строки. Там, за окном – вечный Город, бездонный, глубокий.
Тысяча окон-глаз в самую душу Вглядываются бесстрастно и равнодушно.
Там, за стеклом – призрак, моё отраженье. Город застыл – но застыл в бесконечном движеньи. За окном – чернота и пустые глазницы окон. Я сижу на столе, положив на ногу ногу. [8 сентября 2005]
Пять лепестков зари В тонких твоих пальцах. Дивные песни твои Вышила Ночь на пяльцах. Странный подлунный лес Мертвенно серебрится. Тайны земных чудес. Видится? Или снится?.. Серый лесной туман Вплёл в твои косы нити. Призрачный сон, обман, В истинности событий. .................... .................... .................... .................... Пять лепестков зари Ты укрываешь в ладони… Узкие руки твои В тёмном речном затоне. [ноябрь 2004]
Здравствуй, мой незнакомец. Пред алтарём ночи Странники-богомольцы - Поговорим, хочешь? Тихо сегодня, правда? Угли трещат в камине. Я тебе очень рада, Мой незнакомец милый. Что мне твоё имя? Много ль оно скажет? Завтра с утра иней В раму окна ляжет. Завтра сгорит в тигле Плавким кленовым цветом. Слышишь, в саду стихли Шорохи до рассвета? Мой незнакомец, здравствуй. Что ты со мной сделал? Утро - осенним красным На первоснежно белом.
Твоя душа - остров Крит. Я минотавр, а ты - Лабиринт, И пустоту Лабиринта Топчут мои копыта. В путанице коридоров Нить выплетает узоры. Слышится сотни эпох Эхо моих шагов, И под гранитным сводом Дни превращаются в годы. Твоя душа - остров Крит. Нет минотавра - есть Лабиринт.
Слышишь? Замолкло. Уходит. Перегорело. Рву руками ветхую ткань бытия. Кто-то плачет. Ребёнок? По белой канве - звери и рыбы. Веки смежить. Я,кажется, говорила... Нет, не вспомнить. Плачет как будто кто-то? Что-то сломалось сегодня во мне. Колко. Острые спицы инея на оконных стёклах... Плачет кто-то. Слышишь? Слышишь? Ресницы солёные, словно зола. Рвётся, расползается под пальцами. Ускользает, уходит... Нет меня, нет меня, нет, нет, нет... Бьется птицей в стекло, стонет. Плачет, плачет, плачет, зовёт, ооооооииии, тоненько так, жалко, иииииии... Тшшш, не плачь, тшшш... Куплю платье новое, хочешь?.. Тшшш... Снова, снова... Холодно. Колко. Ты слышишь? - Колокол! Колокол! Сокол на скатерти. Взлетел высОко, до самой крыши... Иииии... Не плачь, не плачь, ходит под окнами, скалится, крУжит около... Колокол. Ты слышишь - колокол?..
Листочки были маленькими, нежно-зелёными. Они были детьми, и сияло солнце, и пели птицы, а листики, только-только выкарабкавшись из клейкой душной темницы, радостно смеялись, и воздух звенел от их смеха. Потом они были большими, изумрудными, они впитывали солнце своей глянцевой кожицей, важно шелестели на ветру, гордясь своей значимостью и незаменимостью. А потом солнце поблекло, и листочки стали слабыми и больными, пожелтели, осунулись. Они уже не смеялись, а только роптали да жаловались на свою судьбу. А затем поднялся ветер. Он гнал по небу огромные, мясистые, всклоченные тучи, тучи клубились, рвались на куски, неслись куда-то за край неба. И ветер сорвал ветвей беспомощные ослабевшие листочки, и листочки кружились в воздухе, кружились, кружились, кружились, наслаждаясь кратковременной свободой, а потом падали на землю и погибали... А ветер не унимался, он дул всё сильней и сильней, и вот уже сначала один, за ним другой – тысячи листьев взметнулись в воздух, уже не золотых и розоватых, а бурых, почерневших, скорченных и искалеченных. Они взвивались в высь, выше и выше, над домами, над родными деревьями, до самого неба – страшное, мёртвое воинство... [2004]
Видишь, как пламенеет небо на западе? Это поёт Алиони, птица с розовым голосом. Алиони – птица изо льда и тумана, но каждый, кто хоть раз слышал её голос, уже никогда не забудет его. Алиони служит немой девушке, которая плачет стеклянными слезами. Она плачет всякий раз, когда Алиони начинает на закате свою Песнь, и стеклянные слёзы скатываются по её щекам и падают на землю, разбиваясь на тысячи осколков, столь мелких, что они не видны человеческому глазу; но они несут утешение исстрадавшимся сердцам. А когда Солнце вновь пробуждается на востоке, его приветствует жемчужная птица Экини, взмахами своих крыльев гонящая облака по небу. Экини сражается с ящерицей Днеки, всегда преследующей солнце с тех самых пор, как оно потревожило её сон в пещере на вершине мира. Догоняя Солнце, она всякий раз пытается его проглотить, но Солнце жжёт её изнутри, и Днеки выплёвывает его. Но случается это редко, ибо Экини стережёт Солнце неустанно: Солнце – это её гнездо, в него она отложит единственное яйцо в конце времён и сядет высиживать его; и Солнце погаснет, закрытое её крыльями. И тогда в кромешной тьме из-под земли выберется алый дракон Кхирис и сожрёт землю, и Экини вступит с ним в битву и убьёт его, но и сама погибнет, опалённая его пламенным дыханием. Но из её яйца на свет выйдет черепаха Нгау, мать всего живого, и жук Орипток, зажигающий в небе звезды, и Клиати – сама Земля, и Сикитар – вольный ветер. И Клиати будет плакать над телом Экини, а Нгау положит её себе на спину и погрузится в море, и Экини возродится и возожжёт новое Солнце. Ящерица Днеки пробудится на вершине горы, и время снова начнёт свой бег. [2004]